Тина Канделаки: «Telegram как СМИ 2000-х. Проплаченные посты модно дарить на дни рождения»

Тина Канделаки: рост, вес и параметры фигуры ^

Сложно поверить в то, что Тина от природы склонна к полноте, однако на самом деле так и есть. Стоит только ей сделать себе послабления, так у нее тут же появляются лишние килограммы, от которых она предпочитает избавляться с помощью диеты и спорта.

Стоит отметить, что личность телеведущей интересует многих еще и потому, что Тина Канделаки не стареет: у нее гладкая кожа без единой морщинки, подтянутое тело и упругие мышцы.

Некоторые ранее предполагали, что она пользуется услугами пластического хирурга, но такая информация ничем не подтверждается, к тому же Тина является приверженцем здорового питания и образа жизни – возможно, именно поэтому ей в 40 лет удается выглядеть гораздо моложе.

На каких диетах сидит Тина Канделаки

Однажды телеведущая заключила пари с партнером по бизнесу. Он утверждал, что у нее не получится похудеть до 52 кг, однако через несколько недель все были потрясены, когда Тина Канделаки похудела на 12 кг! Для этого ей пришлось сесть на довольно строгую диету и слегка скорректировать программу тренировок, хотя и ранее она несколько часов в день проводила в спортзале.

Сейчас рост и вес Тины Канделаки идеальны 167 см и 52 кг, соответственно, до своего похудения она весила 64 кг и была слегка полненькой, что не слишком бросалось в глаза.

Секреты молодости и красоты от Тины Канделаки

• Она считает, что ухаживать за своей кожей можно и без помощи дорогостоящих средств и СПА-процедур. Ранее, когда у нее было мало денег, вместо обычного скраба она использовала кофе – молола зерна на кофемолке и натиралась ими. Также она никогда не ложится спать, не смыв с лица косметику;
• Несмотря на большую загруженность, Тина старается минимум 2 раза в год выбираться на отдых. По ее мнению, такие поездки придают энергии и дарят положительные эмоции, а право выбора города для путешествия она оставляет за дочерью Меланией и сыном Леонтием;

• Уже несколько лет Тина не употребляет мясо, заменив его на морепродукты и рыбу. Также она вместо конфет предпочитает кушать мед и сухофрукты, и лишь изредка съедает немного горького шоколада;
• В рационе телеведущей присутствуют только низкокалорийные продукты, а от сдобы, картофеля, жареного, копченостей и полуфабрикатов она давно отказалась: они не только портят фигуру, но и негативно влияют на здоровье;
• Практически каждый день Тина посещает спортзал и тренируется по нескольку часов.

Данные рецепты стройности от Тины Канделаки применимы для всех людей, желающих иметь хорошую фигуру и крепкое здоровье, ведь оно в наибольшей степени зависит именно от питания.

Тина Канделаки: «Telegram как СМИ 2000-х. Проплаченные посты модно дарить на дни рождения»

Главная / Бизнес

26.12.2018

Генпродюсер «Матч ТВ» о том, куда движутся медиа, скандале вокруг своей квартиры и запросе на политические сериалы

«Абсолютно понятно, что санкции не закончатся, что конфликт с англо-саксонским миром будет только увеличиваться», — дает прогноз на 2020 год продюсер и теледива Тина Канделаки. Она продолжает работать на «Матч ТВ», но все меньше ассоциируется с телеканалом. В интервью «БИЗНЕС Online» Канделаки рассуждает о популярности и продажности Telegram, конкуренции YouTube и TV, а также опасности увлечения «стримингом самого себя».

«К МОЕЙ ЧАСТИ НА «МАТЧ ТВ» ВОПРОСОВ НЕТ»

Тина Канделаки последние годы прочно ассоциируется с телеканалом «Матч ТВ», где она работает генеральным продюсером. Однако в 2020 году Канделаки перезагрузила свой образ, сделав акцент на личных проектах и бренде. Она постоянный спикер форумов «Синергии», продюсер сериалов, которые не обязательно выходят на «Матче». Плюс ко всему Канделаки — активный блогер, в ее Telegram-канале, не связанном со спортивной тематикой, около 38 тыс. подписчиков.

На этом фоне в конце лета муссировался слух об уходе Канделаки с «Матч ТВ», связанном с пертурбациями внутри «Газпром-Медиа», владеющего телеканалом. Спортивный проект передали под крыло людей, создавших Comedy Club, и прежнему руководителю в новой парадигме места могло не оказаться. Тем не менее Канделаки продолжает работать на канале и разъясняет в интервью «БИЗНЕС Online» ситуацию со своим контрактом, чего ранее не делала. В беседе продюсер больше представляет себя как общественный деятель и пиар-специалист, а не как топ-менеджер спортивного телеканала.

— Тина, каким вам запомнится 2020 год? Были чемпионат мира по футболу, повышение пенсионного возраста, санкции, которые все же не кажутся столь безобидными, как принято говорить на центральных каналах.

— Я много ездила по России, на международные форумы и конференции, поэтому могу сказать, что, во-первых, наш голос на значимых площадках слышен и интересен нашим партнерам, а во-вторых, я видела, сколько ярких проектов реализуется в нашей стране.

Кроме того, самые тяжелые, но необходимые решения всегда принимаются в начале электорального цикла. Я понимаю, что никаких поспешных и непросчитанных решений принято не было, поэтому не вижу причины в них сомневаться.

— Как для вас сложился год на «Матч ТВ»?

— Я, как и прежде, генеральный продюсер телеканала, отвечающий за качество производимого нами околоспортивного контента. Поскольку в общей массе контента «Матч ТВ» его не так много, моих амбиций, энергии и сил хватает и на другие проекты.

Везде, где я выхожу, говорю: «Я Тина Канделаки, телеканал „Матч ТВ“». И такой бесплатный пиар, который имеет «Матч ТВ» в моем лице, я думаю, ни одному телеканалу не снился.

— Какие у вас остались проекты на телеканале?

— Я имею отношение и несу ответственность за все проекты о спорте и спортсменах, включая премьеры каждого сезона. Только из последних премьер в этом сезоне могу назвать «Тает лед» с Алексеем Ягудиным, «С чего начинается футбол», «ФутБОЛЬНО», «Ген победы», «Кибератлетика», «Самые сильные» и так далее.

— Это уже не глобальные проекты — больше как аккаунт-менеджмент?

— Околоспортивный контент — это и есть глобальный проект. Мы с Наташей (Билан — программный директор «Матч ТВ» — прим. ред.) получаем предложения от студий, обсуждаем их, смотрим, решаем, реализовывать проект или нет. У нас нет возможности делать, условно говоря, широкомасштабные большие шоу в рамках той стратегии, которая сегодня есть. Я думаю, эта стратегия касается не только нашего канала, но и всех остальных телеканалов — всем надо понять и принять тот факт, что будущее за недорогими проектами.

— И нелинейным TV…

— Абсолютно верно. Если вы смотрите за отечественным телевидением, вы же наверняка видите, что дорогие проекты чаще всего уже не оправдывают себя и все меньше и меньше окупаются в формате классического телевидения. Поэтому я даже рада, что за мной нет каких-то супердорогостоящих проектов, про которые я могла бы сказать: «Вы знаете, мы тут вложили 3 миллиона рублей в эпизод и очень сильно переживаем, окупятся они или нет».

— Вы для себя не хотите просто поставить точку, что у вас с «Матч ТВ» история завершилась?

— В этом смысле мне как любому топ-менеджеру, который работает по найму, делают предложение прийти, остаться или уйти. Я в рамках существующего предложения все свои KPI выполнила и продолжаю выполнять. К той части работы, за которую я отвечаю, вопросов нет.

— Всегда же можно написать заявление по собственному желанию и уйти.

— Вы знаете, для топ-менеджеров такие поступки «по собственному желанию» говорят об их эмоциональной неуравновешенности. Если ты хочешь дальше работать на телевидении, то ты действуешь как обычный топ-менеджер.

— Но это уже не та работа 24/7, которая была?

— Работа 24/7 нужна только при запуске. Если вы поговорите с любым большим телевизионным продюсером, вы поймете, что он не смотрит свой канал 24/7. Он смотрит новые форматы, новые идеи, разговаривает с новыми людьми.

— Другими словами, сохраняет концентрацию на основной работе.

— Еще раз повторюсь: такая концентрация нужна только в том случае, если ты отвечаешь за прямой эфир, например, его очень много и он новостной или если ты производишь огромный объем контента. Телеканал «Матч ТВ» отличается от всех остальных тем, что 70 процентов контента на нем — это спортивные мероприятия, на которые я никак не влияю.

— Покупкой прав не занимаетесь?

— Нет, конечно. А я никогда, кстати, и не занималась.

— Потому что периодически проскакивает критика, что чемпионат Испании не купила Тина Канделаки.

— Я на этот вопрос регулярно отвечаю. Я этим не занимаюсь и никогда не занималась. Я никогда не покупала права и не отвечала за покупку прав. Для этого всегда был отдельный департамент, который продолжает благополучно трудиться. Другое дело, что я по-прежнему участвую в этих разговорах и могу дать какие-то свои комментарии, но последнего слова за мной никогда не было.

«TELEGRAM-КАНАЛ ПРЕВРАТИЛСЯ В СМИ ТОЛЬКО В РОССИИ»

— Вы частый гость анонимных Telegram-каналов. Видите ли вы скрытый контекст в публикациях, когда про вас пишут?

— Мне понравилась фраза «частый гость анонимных Telegram-каналов». Вы, наверное, тоже частый гость?

— Бывает, но не часто.

— Что такое Telegram-канал? Это мета-СМИ новой сборки. В прошлом году его можно было сравнить с юродивым младшим братом, все смеялись и не понимали, что это такое. А в текущем году наличие Telegram-канала стало признаком нормальности, это произошло очень быстро. Но гениально что? Telegram переживает стадию, которую СМИ переживали в начале 2000-х, когда в некоторых медиа можно было купить и продать блок на какую-то информацию, заказать критическую статью на конкурента или на самого себя — бывало и такое. За контроль над этими Telegram-каналами начали бороться силовые структуры, олигархи, бандиты. Все как в 90-х и нулевых. Это занятие стало так увлекательно, что в Москве проплаченные посты в Telegram уже принято дарить на день рождения или другие значимые поводы.

Технологии развиваются, и их не остановить. Они каждую секунду оказывают влияние на СМИ. Если, условно говоря, что-то нельзя сказать по телевизору, то вы это увидите в Telegram-канале. И чем больше не давать возможности профессиональной журналистике расследовать, копать, задавать неудобные вопросы, выводить из зоны комфорта реципиентов, олигархов, силовиков, тем больше будет маргинализироваться вот такая среда. В мире Telegram-канал превратился в СМИ только в России. Позвоните Паше Дурову, он подтвердит.

— В Иране тоже превратился.

— Да, за исключением Ирана, извините.

— Потому что две очень похожие страны по уровню политических свобод. Кажется, что в Иране их даже больше.

— Не сравнивайте Россию с Ираном. В России по-прежнему лучшая начальная школа, это доказанный факт. У нас лучше всех учат говорить, читать, писать. После того как люди научились говорить, читать и писать, они хотят высказывать свое мнение по любому поводу. Интернет дал им такую возможность. Наш с вами любимый эксперимент: выйдем и кому хотите будем задавать вопрос по любой теме, никто не скажет «Я не знаю». Все попытаются ответить. От ядерной физики до замечаний Станиславу Черчесову, что он делает не так.

— Верно ли считать, что все Telegram-каналы поделены между крупными компаниями, государством, агентствами?

— Думаю, что в отношении каналов с большим количеством подписчиков это утверждение во многом верно.

— Есть ли какое-то иностранное влияние, возможно, спецслужб?

— Вы сейчас меня спрашиваете? Я считаю, что борьба за Telegram-каналы идет между олигархами, силовыми структурами и другими российскими группами влияния.

— Нет у вас мысли, что Telegram заблокировали, чтобы поднять его статусность?

— Конечно, нет. Вы разве считаете, что кто-то что-то всерьез заблокировал? Наоборот, люди научились пользоваться VPN. Я не могу поручиться, что точечный способ блокировки не найден. Думаю, что он все-таки существует. Из этой истории были сделаны выводы, приняты меры. Что сказал президент? Простую вещь: запрещать — не самый лучший способ решать проблему. Слава богу, в современном мире мы все это понимаем.

— Но не разблокировали же Telegram.

— Дальше Telegram набрал очки, а пользователей научили пользоваться прокси-серверами.

Про Telegram-войны могу привести один пример. Идет какой-то конфликт, где две стороны воюют. Против одного 10 каналов, против другого 10 каналов. И я всегда объясняю: не хотите немного выдохнуть и посмотреть, есть ли третий, кто вступает в конфликт и начинает «мочить» вас обоих, чтобы вы начали сильно беспокоиться и как можно большему количеству Telegram-каналов предлагали коммерческое сотрудничество?

Это очень часто происходит, когда идет конфликт между двумя сторонами, а включаются все. На условиях анонимности я разговаривала с некоторыми. Я спрашиваю: а для чего вы это делаете? Они говорят, что на пиар-сопровождение компании или человека выделили бюджет и им хочется в него встроиться. Ко мне, когда я занималась пиаром, приходили очень многие товарищи и спрашивали, надо ли ставить блок. Я всегда говорила: «Друзья, помните одну простую вещь — где бы вы ни оплатили блок, вы вытянули для данного издания черный билет на все оставшееся время. Дальше вы будете все время блокировать контент и с иглы не слезете».

В современном мире, который дико прозрачен, лучше всего не оплачивать блоки, а просто нанять нормальных пиарщиков, дать им нормальные деньги, составить с ними список самых опасных и сложных для вас вопросов и научиться на них отвечать. Если вы не можете ответить на них сами, ответят за вас. И вы будете отвечать на то, что вам предъявили. Не доводите ситуацию до оправданий! Берите ситуацию в свои руки и говорите обо всем, что вы делаете.

— Когда про вас выходят публикации в Telegram-каналах, вы примерно понимаете, откуда ноги растут, кто написал и какой сигнал отправлен?

— Я профессиональный пиарщик, и ничего в пиаре не изменилось. Просто сейчас это стало называться Telegram, а раньше были определенные газеты, в которых тебе посылали сигналы или, наоборот, как-то воздействовали на тебя, чтобы ты послал ответный сигнал. Способ взаимодействия между участниками информационной повестки не изменился.

— Понимаете ли конкретный сигнал?

— Когда-то да, когда-то нет.

— Последнее из сообщений, которые заставили напрячься?

— Летом огромное количество каналов писало о моем увольнении. Были и те каналы, которые разжигали тему. Как только мой контракт остался в силе, они перестали вообще писать. Я понимала, откуда и от кого это идет, но говорить не буду.

— А вот про квартиру за 100 миллионов рублей, которую вы подарили ребенку… Что-то есть за этим?

— С квартирой все вообще просто — люди постоянно ищут какой-то хайп. Вопрос к вам (вы же про меня много писали): я кликабельна настолько?

— Если знаменитость дарит ребенку квартиру за 100 миллионов, конечно, это кликабельная новость.

— Это-то понятно. Я связалась с главным редактором СМИ, которое эту информацию опубликовало. Сказала ему, что не против, пишите, понимаю, что это кликабельно. Я и сама журналист. Но вы хотя бы позвонили и уточнили ряд деталей, попросили комментарий.

Никакого подарка не было. 15 лет назад я взяла ипотеку и купила квартиру в спальном районе. Да, больше 350 квадратных метров жилой площади на последнем этаже в стадии строительства. Как этот дом строился и что к СУ-155 были претензии по качеству, писали. По сей день там большие проблемы, но я жаловаться сейчас не буду, я всем довольна. Самое интересное, что я эту квартиру купила в ипотеку 15 лет назад, будучи в первом браке. И некоторое время тому назад я все свои основные активы поделила между своими детьми — сыном и дочкой. Это было сделано абсолютно осознанно после разговора с моим товарищем Рубеном Варданяном. Я много про это говорю и всем, у кого есть взрослые дети, рекомендую озаботиться вопросами наследования и составления завещания заранее.

Меня сын спрашивает: «Почему мне говорят, что ты мне ее на 17-летие подарила?» Я отвечаю: «Сынок, им же неинтересно заниматься фактчекингом». Неинтересно писать, что я ее купила в ипотеку и просто распределила между детьми свое имущество.

— 100 миллионов — это большие деньги, но мне кажется, что в московском контексте сумма все же не поражает воображение.

— Она была куплена мною в кредит, и я этот кредит несколько лет выплачивала, но это уже никому неинтересно. Тут проблема в том, что я по-прежнему остаюсь для определенных СМИ в некотором смысле «суперзвездой». Никто же не знает, какую квартиру купил Дудь, понимаете? Пока. Но, поверьте, рано или поздно это тоже узнают.

— Даже если узнают, то Юрий Дудь с госденьгами, госзаказами и всем этим не работал, у него чистая бизнес-история. Какая разница, какую он квартиру купил?

— Это вопрос времени. Предрекаю, что на следующий год начнут разбирать, откуда Bentley у Дудя, откуда Maserati у Хача и откуда, собственно говоря, на Уткине новые кроссовки? Конечно, все будут разбирать. К слову о госденьгах, я-то, в отличие от всех, имею возможность каждый год вам, дорогие мои поклонники и подписчики, с сайта «Ростеха» доложить о всех своих сбережениях и заработках. У меня муж — госслужащий, и я обо всём всем рассказываю, потому что так положено. Для меня это не проблема — у нас в семье это добрая традиция.

«ЛЮДИ ПЕРЕДАЮТ СТРИМИНГОМ СВОЕ физиологическое ПРИСУТСТВИЕ»

— Какими будут медиа через 10 лет? Все будут мультиплатформенными?

— Первичен разговор не о медиа, а о технологиях. Нам, медийщикам, это очень неудобно, потому что все предсказания надо делать не столько на основе наших представлений о медиа, сколько на основе технологий. Ответом на ваш вопрос владеют компании, производящие смартфоны и прочие гаджеты. По прототипам телефонов и телевизоров можно понять перспективы медиа на ближайшие 10 лет.

На Netflix есть фильм «451 градус по Фаренгейту». Там как раз показан прототип медиа будущего, где сжигают, извините за спойлер, все книги, у них экранами становится всё. Вот сейчас мы сидим за столом — и экраном становится стол. В нем идет прямой эфир — неважно, какого канала, может быть, даже уже Telegram-канала. И какой-нибудь канал «Незыгарь»… уже с ведущими в балаклавах или не ведущими, а роботами. Поэтому медиа будет только больше, медиа будет всё.

— Приватности не останется?

— Конечно. Ее уже очень мало. Еще один важный аспект новой реальности — человек обленился. Серфинг в сети приводит к поверхностному восприятию информации, и пользователь уже не готов сидеть и что-то делать сам. Почему голосовые ассистенты в этом году становятся популярны? И все это вполне может привести к тому, что появится очень большое количество плохо образованных людей, которым будет казаться, что можно все прогуглить. У них не будет желания учиться — я уже это вижу. Они будут тупо 24 часа стримить себя.

В чем проблема стриминга себя? Я много об этом пишу и говорю. Смысл передачи информации — в том, чтобы передать какой-то смысл. Мы в силу профессии это понимаем. А сегодня люди стали передавать физиологию — вот я есть, я ем, я пью, я танцую, я совокупляюсь. Люди передают стримингом свое физиологическое присутствие.

— Сам факт своего существования — метод заработка?

— Да, а не смыслы и идеи. Это катастрофа, потому что люди начинают думать, что они сидят в своей пещере. Возвращаемся просто к первоистокам. В развитых странах в частных школах, где учатся дети состоятельных родителей, уже запрещают мобильные телефоны. С одной стороны, у таких детей первыми появляются смартфоны, с другой — они будут первыми, кто будет вынужден от них отказаться, чтобы для начала научиться фундаментальным вещам.

«У «БОЛЬШОЙ ИГРЫ» БУДЕТ ПРОДОЛЖЕНИЕ»

— Вы были продюсером сериала «Большая игра», который можно считать успешным. Он был посвящен футбольной сборной России и показан почти сразу после чемпионата мира. Но почему-то на СТС, а не на «Матч ТВ».

— Давид Кочаров принес свою идею на «Матч» и стал в итоге генеральным продюсером сериала. С этого мы и начали свое с ним взаимодействие. Но в силу технических причин реализовывать проект было решено на СТС. Предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу, что никакого конфликта интересов не было. Так как я взяла на себя обязательства и спродюсировала этот проект, никакой финансовой заинтересованности у меня там не было. Для меня это было принципиально. Я не заработала на этом сериале ни рубля.

Давид Кочаров — абсолютно одержимый человек, влюбленный в футбол, в свою работу. И мне нравится в нем то, что он старается держаться в рамках тех проектов, которые ему самому интересны.

— Интересна механика вашей работы. Как это происходило?

— Очень просто. Вся спортивная часть спродюсирована мной. Что это значит: начиная со съемок на стадионе «Зенита» и заканчивая стадионом в Казани, все переговоры с людьми вела я. Больше всех шли навстречу в «Спартаке» и «Зените». Они очень много дали возможности поснимать.

— То есть вы не занимались поиском денег?

— По-разному было. Вопрос денег тоже приходилось решать. «Большая игра» — очень экономный сериал, который рядом не стоял с очень многими сериалами, выходящими на отечественный рынок.

— А цену можете назвать?

— Нет, конечно. Это только если телеканал «СТС» захочет озвучить. У нас была задача максимально эффективно расходовать бюджет. Если бы ребята просто пришли на несколько суток и сняли стадион — это были бы совсем другие деньги, цена на серию выросла бы просто в разы.

— Получается, в этом контексте вас лучше назвать администратором.

— Продюсирование любого сериала состоит из нескольких частей. Есть креативное продюсирование, шоураннером в этом смысле был Давид, и есть исполнительное продюсирование. И то и другое важно. Принимала ли я ансамблевые пробы? Да. Отсматривала ли каждый эпизод? Да. Участвовала ли я в принятии решения относительно того, какие сцены мы вырежем, какие сохраним? Да, конечно. То есть мы вместе с с Давидом участвовали в работе над сериалом от начала до конца. На старте проекта мы еще не понимали, насколько большим будет объем работ.

— Кажется, главной была сцена со словами «Не страна, а декорация», по ней и запомнили весь сериал. Была ли дискуссия вокруг этого монолога главного героя?

— По всем сценам были дискуссии. Я скажу коротко: «Большая игра» — это большая удача, у этой удачи будет продолжение.

— А публике это надо будет?

— Ну я же вам еще не сказала, что мы будем делать. Но на основе этого сериала продолжение будет абсолютно точно. Девелопментом сценаристы займутся уже в январе. Это не сериал, скорее всего, это будет полный метр. Мы над этим думаем с Давидом.

— Мне кажется, если бы наша сборная так не выступила на чемпионате мира, «Большая игра» не зашла бы. Она хорошо попала в исторический контекст.

— Вы абсолютно правильно говорите, но я даже расширю вашу мысль. Дело еще и в том, что шоу-бизнес больше не производит в таком количестве суперзвезд, поэтому линейка героев желтой прессы сменилась — это теперь футболисты, их жены и дети.

— Олигархи, я думаю, счастливы, потому что они мигом выскочили из этой истории…

— Да нет, они тоже еще успеют вернуться, подождите. Просто вы не за всем следите.

У меня есть интересные цифры по поводу «Большой игры». Так вот, доля сериала составила от 8 до 15 процентов. При всем разнообразии телепрограмм и телеканалов получается, что до 1/6 во время трансляции телесериала выбирали именно его. И он шел в прайм-тайм, самое тяжелое для любого сериала время. Особенно для спортивного и особенно для футбольного. Потому что рядом идет «Рябина алая, губы красные», четвертый сезон. Понимаете? И все равно мы хорошо прошли.

Дальше: 70 процентов людей, которые этот сериал посмотрели, рекомендовали его в сети. Сериал лидировал в торрент-трекерах по количеству скачиваний. Приходится и за таким следить. Я вот в шоке — по количеству скачиваний мы опередили «Мир Юрского периода – 2». В интернете невероятная обратная связь благодаря финальному монологу главного тренера. В стране оказалось много людей, которые реально одержимы футболом, и они вот как-то так внутри себя это все комментировали. А мы это взяли и озвучили. Благодаря данному обстоятельству и качеству проекта в целом в сети всего один негативный комментарий на 16 позитивных. В «Инстаграме» и того больше — 20 позитивных к одному негативному. Это невероятный общий позитив по отношению к сериалу. И мы вышли через месяц после чемпионата мира по футболу.

Кто-нибудь может похвастаться, вот так вот отработав событие? Я думаю, что нет.

— Вас не упрекали, что в глупом и нелепом министре Леонтии Витальевиче читается Виталий Мутко?

— Как пишут обычно во всех фильмах, все параллели и аллегории давайте оставим за скобками. Я надеюсь, что в нашей стране у всех, кто в какой-то мере мог себя узнать в этом сериале, все хорошо с чувством юмора и самоиронией.

Сережа Минаев взял для Esquire интервью у Леши Венедиктова. И там есть очень хорошая фраза. В конце Леша говорит: «Я так скажу. Нам не хватает самоиронии, и те люди, которые относятся к себе со звериной серьезностью, ведут страну к гибели». Чем эти слова мне нравятся — их можно использовать, применительно к любому человеку. Люди, относящиеся со звериной серьезностью к себе, меня лично очень пугают.

«YOUTUBE — ТЕЛЕВИДЕНИЕ 20-ЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ»

— В какой-то момент казалось, что рынок сериалов в стране просел. И вдруг мы увидели несомненный успех «Большой игры» и «Домашнего ареста», который обсуждает даже премьер-министр страны.

— Все начали обсуждать «Домашний арест», потому что премьер-министр упомянул. Запрос нашей аудитории на политические сериалы очень высок. На политическую сатиру еще выше, ее ведь почти нигде не осталось. Успех обоих проектов не только и не столько про деньги, сколько про идею и людей, которые эту идею реализовали.

А что касается индустрии в целом, то я вижу, что как делали дорогостоящие проекты, так и продолжают. Я разговаривала с одним крупным worldwide-телемагнатом, у которого реально все получилось на Западе. Он больше западный олигарх, нежели российский. Он очень хорошо сказал, что, во-первых, на Западе все дико дорого. В России, он понимает, эпизод может стоить 250 тысяч долларов максимум, а там — сразу 4 миллиона.

— А есть у нас в России такие проекты по 250 тысяч долларов?

— Конечно, есть. Я, к сожалению, никогда не имела отношения к таким проектам, а теперь, уже к счастью, наверное, и не буду, но, конечно, очень много высокобюджетных проектов на отечественном телевидении. Они были, есть и будут. Окупаются или нет — пусть расскажут их продюсеры.

— Деньги есть, а людей нет?

— Люди есть. Индустрия, конечно, еще только развивается. У нас нет огромных гильдий сценаристов или режиссеров, но талантов хватает. Будет трансформироваться модель потребления контента.

На Западе есть новая модель Netflix, в которую все вовлечены, в том числе и я. На Netflix сегодня 158 миллионов подписчиков, моделью запрограммировано 350. Знаете, сколько стоит минимальная подписка на Netflix в Юго-Восточной Азии? Всего 4 доллара в месяц. Они дают снимать дорогостоящие проекты тем, кому все студии отказали. Сейчас они стали очень сильно развивать региональный опыт — отсюда индийская линейка, мексиканская линейка, российская. Дальше они вводят стриминг, большое количество телевизионных шоу.

Это такой прототип международного телеканала. Чем больше подписчиков будет у этого канала, тем большее влияние он будет оказывать на аудиторию. Это первая проба, первый прототип, который абсолютно равноценно готовы смотреть и в Америке, и в России — он доступен всем.

— А каким будет телевидение через 10 лет?

— Слова «телевидение» в привычном нам понимании не будет. Это будут разные платформы и разные кадры. У вас дома по-прежнему будет висеть большой экран, на котором вы станете смотреть много контента. Я не готова сейчас говорить, как это телевидение будет запрограммировано, но искусственный интеллект станет все больше и больше двигаться в направлении персонализации контента для отдельно взятого индивидуума. Телевидение было придумано для того, чтобы воздействовать на отдельно взятого гражданина. Теперь на этого гражданина можно воздействовать еще более точечно, локально и подробно в зависимости от его таргета, покупок, заказов, предпочтений.

Также в будущем весь экран может стать интерактивным. Вы сможете кликать, скажем, по костюму Андрея Малахова, а вам будет выводиться информация, сколько он стоит и где его можно заказать. И через три минуты вам привезут этот костюм. И все, о чем люди говорят, будет визуализироваться в предложения заказать, оплатить и доставить на дом. Это сейчас основная тенденция. Телевидение не умрет. Оно было, есть и будет. Просто смиритесь с мыслью, что кадров стало много, людей стало много, порог входа стал ниже.

— YouTube не заменит TV? Мы видим неимоверный рост аудитории и огромное влияние у площадки.

— Во всем мире телевизионные рейтинги не падают, так что никакого конфликта нет. YouTube конфликтует только с Netflix. Сегодняшний YouTube — это телевидение 20-летней давности. Все, что там, уже было на TV. Возможно, в более строгом формате и хронометраже, но было.

При этом у интернета есть несомненный плюс. Себестоимость проектов уважаемого мною Амирана или Леонида Парфенова зависит только от их желания. Можно снимать один выпуск за 60 тысяч рублей, а можно за 700 тысяч. Но уважаемая дорогая реклама, которая распространяется в этих выпусках, радикально отличается от телевизионной. Чтобы на телевидении ведущий проговорил рекламу, нужно пройти множество этапов: рекламный отдел, трафик-отдел, юрист, налоги. Необходимо содержать огромный штат. Рекламный блок регламентирован законом, а не желанием автора. О какой вообще прибыли идет речь? К тому же рекламодатель начинает понимать, что в нативке и, собственно, в хайпе участвовать гораздо эффективнее, нежели, условно, идти стандартом на телевидении.

И что здесь может делать телевидение? Профессионально пойти в YouTube, в «Инстаграм», «Фейсбук» — во все каналы коммуникаций, во все кадры, как я это называю. Если это произойдет, то телевидение победит. Потому что редакторы, осветители, режиссеры, камеры на телевидении лучше. Банально, но факт.

— Почему тогда телевидение не присутствует на этих платформах?

— Присутствует. Кто вам сказал, что нет? Я не буду перечислять чужие планы, но я разговариваю со многими коллегами, и они это понимают. Понимают, что надо делать свои каналы с персонализацией.

— Как в этом контексте трансформируется рекламный рынок?

— Телевизионный — пока никак.

«санкции не закончатся»

— Каким будет 2020 год?

— Абсолютно понятно, что санкции не закончатся, что конфликт с англо-саксонским миром будет только увеличиваться и что на фоне этого конфликта медиа, к которым мы с вами имеем отношение, будут работать еще больше, активнее и быстрее. И в этой связи я бы очень хотела ко всем обратиться и сказать: дорогие коллеги, помните одну простую вещь — мы передаем информацию, а люди в нее верят, и на основе неправильных сведений принимаются неправильные решения. И это очень большая проблема как для B2B-отношений, так и для отношений в целом внутри страны. Я призываю всех, кто имеет отношение к медиа, сохранить хотя бы два источника для проверки, прежде чем что-то написать. 2020 год будет турбулентным в любом случае.

— Кого в форточку вынесет эта турбулентность?

— Даже не буду предсказывать. Я хочу посмотреть, что напишет «Незыгарь», например, «Давыдов индекс», Алексей Алексеевич Венедиктов, Сережа Доренко — мои любимые товарищи. Вот эти четыре политических канала: два, которые представляют как бы каналы без лица, и два, представляющих медиа с лицом. Это Сережа и Леша. Ну и Марго Симоньян, потому что у нее очень много инсайдов.

— Что в России критически важно изменить в себе в 2020 году, чтобы жизнь людей стала лучше?

— Россия — это люди. Мы, собственно, и должны постоянно меняться, постоянно учиться. Об этом я говорю в большинстве своих публичных выступлений. Экономика в той ее части, которая не связана с санкциями, напрямую зависит от добросовестности и личной эффективности людей, которые принимают решения, и людей, которые их исполняют.

Айрат Шамилов

Фотографии предоставлены Тиной Канделаки специально для «БИЗНЕС Online»

Доверяете ли вы Telegram-каналам? 14%Нет, анонимам никогда не верю

30%Да, они пишут о том, о чем в СМИ запрещено

0%Нет, поскольку сам стал был героем Telegram-публикаций

25%Да, но только частично – написанное там надо делить на два

30%Не пользуюсь Telegram
Прием голосов по опросу закрыт
Версия для печати