Эдит Пиаф. Трагедия жизни и любви.

Детство и юность

Рождение Эдит совпало с началом войны 1915 года. Отец и мать были людьми искусства, актриса и акробат, они с трудом могли прокормить единственного своего ребёнка. Судьба начала писать страницы биографии ребёнка с жестоких моментов. Отца забрали на фронт, девочку отправили к пьющей бабушке. Женщина часто успокаивала внучку дозой спиртного, подмешанного в молоко. Когда отец вернулся с войны, он увидел, что за девочкой никто не ухаживал, она была истощена. Мужчина отправил ребёнка к своей матери.

Только в Нормандии дочь Луи Гассьона, которой на тот момент было всего три года, почувствовала, что такое забота близкого человека. Оказалось, что девочка слепая, начальную стадию заболевания бабушка по матери не заметила. Или постоянные молитвы бабушки, или усилия врачей вернули Эдит зрение. Образ святой Терезы до самого последнего дня был рядом с будущей певицей.

Смерть

Сарапо с обожанием смотрел на эту измождённую болезнью, почти облысевшую женщину и до последних дней трогательно ухаживал за ней. Он выводил её гулять и кормил. Так продолжалось всю их совместную семейную жизнь, которая длилась 11 месяцев. Но Тео ненадолго пережил Эдит. Он разбился в аварии спустя 7 лет после её кончины.

10 октября 1963 года легенды не стало. Церковь отказалась её отпевать и совершать церемонию погребения, объяснив это тем, что вся жизнь Эдит Пиаф была сплошным грехом.

Зато поклонники певицы так не считали. На кладбище Пер-Лашез, где похоронили звезду, собралось более 40 тысяч людей. Они принесли с собой такое количество цветов, что они толстым шаром устлали всю аллею до могилы.

Музыка

Бабушка с внучкой жила в публичном доме. Точных сведений нет, кем была пожилая женщина, и почему местом жительства было выбрано такое сомнительное заведение. Девочке по этой причине не давали проходу в школе, и по исполнению 9 лет, она была отправлена в Париж, где жил её отец. Мужчине было тяжело кормить восемь детей, братьев и сестёр самой старшей из всех Эдит.

Он брал дочь на работу. Акробат зарабатывал деньги, выступая на уличных площадях. Девочка прекрасно пела, она стала помогать отцу, и вместе отец с дочерью стали зарабатывать больше. Биография Эдит началась с улицы. С 14 лет отошла от совместных номеров и стала петь отдельно. Она копила деньги на жильё. Лохмотья девочки-подростка плохо сочетались с её прекрасным голосом.

С детства певица была слепа

Поскольку сначала всем было не до ребёнка, никто не заметил, что у девочки развивается катаракта. В течение первых трёх лет жизни маленькая Эдит была абсолютно слепа.

Как пишет в своей книге Симона Берто, подруга певицы, исцелило девочку настоящее чудо. Бабушка как-то решила отвести внучку на паломничество к святой Терезе, в Лизье. Вместе с ними в собор отправились и девушки из борделя — помолиться за девочку и за себя. Святую просили, чтобы девочка прозрела в день св. Людовика — день рождения отца Эдит. И мольбы помогли: девочка прозрела, причём в «назначенный» бабушкой срок. А первым, что смогла увидеть будущая артистка, стали клавиши пианино.

Карьера

Однажды Эдит заметил человек, который содержал кабаре. Девочка, полтора метра ростом, покоряла всех своим голосом. Музыка делала её лицо одухотворённым, тогда красота наполняла всё существо певицы. Кабаре, находящееся на Елисейских Полях, пригласило певицу к себе. Владелец Луи Лепле дал певице прозвище, с которым она начала выступать на сцене. Пиаф в переводе означает «воробушек». Женщина обучилась многому, что сделало её творчество более профессиональным.
Эдит научилась слушать аккомпаниатора, красиво одеваться, правильно вести себя на сцене. Луи был жёстким и беспощадным учителем, но его воробушек стал настоящей звездой сразу. Запись её на радио мгновенно прославила новую певицу. Покровителя Лепле кто-то застрелил, и всех стали подозревать в убийстве, Пиаф не была исключением, поэтому публика объявляла ей бойкот и срывала концерты.

Признание снова пришло к певице после её знакомства с поэтом-песенником Раймоном Ассо. К дуэту вскоре примкнула композитор Маргарет Монно. А когда состоялось выступление Эдит Пиаф в мюзик-холле «АВС», вся пресса взорвалась известием о том, что произошло рождение звезды. Певица через некоторое время начала сниматься в фильмах, а во время войны активно давала концерты для французских военнопленных.

Война завершилась, Эдит Пиаф предпринимает гастроли по Америке. У певицы, которая лежала в больнице по нескольку месяцев, оказался рак печени. Алкоголь, наркотики, артрит сильно подорвали, итак, слабое здоровье «маленького поющего воробушка». Но певица продолжала петь, даря поклонникам свои самые лучшие песни.1963 год стал для певицы последним, она выступала в оперном театре Лиллы.

Взрослая жизнь

Именно уникальный талант Эдит вывел ее с улицы в центр внимания. Имя и карьера Эдит Пиаф начали расти. Жан Кокто, известный писатель, стал ее другом и написал ей пьесу “Le Bel Indifferent”. Девушка была талантливой актрисой, но именно пение было ее силой и ее жизнью. Она начала работать со знаменитыми и талантливыми композиторами и в конечном итоге стала самой известной французской певицей в мире.

Со славой пришло богатство, и Эдит свободно его тратила. Она была очень щедра со своей свитой. У нее был большой штат сотрудников, дома и машины. Эдит также помогла начать карьеру многим талантливым людям, включая Ива Монтана и Шарля Азнавура. И все же, несмотря на всю свою славу и известность, Эдит оставалась верна себе. На сцене Эдит выглядела как маленькая девочка в своем маленьком черном платье, но она стала символом тогдашней атмосферы Парижа.

Ее песни проникали в души слушателей всех классов, от самых простых до самых искушенных, потому что ее песни трогали их сердца. Во время Второй мировой войны она пела для французских военнопленных в Германии и позировала для фото с ними. Когда Пиаф вернулась во Францию, то сделала индивидуальные паспорта для заключенных, используя фотографию, сделанную в Германии во время ее визита. Когда она вернулась, чтобы спеть для них, Эдит дала каждому паспорт, который вывел их на свободу.

Успех сопутствовал и по ту сторону Атлантики — Эдит пела в 1948 году в Карнеги-холле в Нью-Йорке. Во время войны она написала песню, которая стала классикой: «la vie en rose». Ее самыми популярными песнями были «la vie en rose”, “Milord, je ne regrette rein”и дуэт, который она пела на сцене с Тео Сарапо: «a quoi ça sert l’Amour».

Личная жизнь

Певица в такие минуты упоения музыкой могла покорить любого мужчину. Так произошло с хозяином магазина Луи Дюпоном. Их союз стал гражданским, а через некоторое время Эдит родила дочь Марсель. Она сама была ещё 17-летним ребёнком, желающим жить и творить. Сцена звала успешную певицу, манила своими перспективами. Вскоре малышка заболела менингитом, который потом передался матери. Пиаф сумела победить болезнь, а девочка умерла.

Она была единственным ребёнком певицы Эдит Пиаф. С первым мужем женщина прервала всякие отношения. Любовных романов и приключений у звезды было очень много, некоторые из них были чрезвычайно коротки. Женщина не только наслаждалась любовью и дарила её своим мужчинам, она помогала своим избранникам пройти по карьерной лестнице. За два года жизни вместе с Ивом Монтаном она ей удалось указать ему путь к сцене.

Следующим возлюбленным стал боксёр Марсель Сердан. Хотя он уже имел семью, но слово Эдит было для него превыше всего, он любил её до конца своих дней. Когда Марсель разбился на самолёте, Пиаф впала в депрессию, спасала только работа. В тридцатишестилетнем возрасте певица вышла замуж за Жака Пилса, который тоже занимался певческой деятельностью, но их брак был коротким.

Самой последней любовью Пиаф был её страстный поклонник Теофанис Ламбукис, грек по происхождению. Их разделяло 20 лет, но это не помешало певице выйти за молодого обожателя замуж. Эдит называла его Тео Сарапо, пыталась сделать из него сценическую звезду, но публика была злобно настроена на отношения этой пары. Но супруги были счастливы.

«Четыре года я жила, как животное»

19 декабря исполняется 100 лет со дня рождения французской певицы Эдит Пиаф. Ее судьбе посвящено множество фильмов и спектаклей — не только потому, что она была знаменитой, но и потому что сама ее жизнь была непридуманным драматическим сценарием: бурные романы, алкоголь, наркотики, обожание публики и страдания. «Лента.ру» публикует отрывки из воспоминаний ее любовников, подруг, знакомых, а также собственных мемуаров Пиаф, написанных незадолго до смерти.

«Меня приводила в ужас способность Эдит Пиаф прожигать жизнь. Она не умела сдерживать себя, она должна была себя тратить, тратить до конца. В ее доме я была на положении «провинциальной кузины». Она была занята только своими собственными чувствами, своей профессией, своей любовью к миру и своей собственной любовью. Для меня она оставалась «воробушком» — так ведь ее называли, но она также была и Иезавелью с ее ненасытной жаждой любви и впечатлений, которыми она возмещала ощущение неполноценности из-за своего «безобразия» (как она считала). Возможно, она любила меня. Что такое дружба, она, наверное, понимала, но только краешком своего сердца. У нее никогда не было времени сосредоточиться на дружбе. Слишком уж она себя растрачивала»

Марлен Дитрих, актриса, певица

«Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, — вот тогда я готова издохнуть!»

Эдит Пиаф

«На вершине своей славы, особенно после хорошей дозы бордо, Эдит могла предложить: «Пойдем на улицу!». Переодевалась в нищенку, и мы отправлялись по улицам Парижа туда, где она когда-то пела. Она могла запеть прямо на улице, как в старые добрые времена. Через пару минут собирались слушатели и недоуменно говорили: «Но как же она похожа на Эдит Пиаф! Тот же голос, тот же рост, то же лицо, невероятно!» Никто даже не пытался с нами заговорить, все зачарованно слушали «двойника» Эдит Пиаф»

Жину Рише, актриса

«Эдит не зазнавалась. Она так же просто могла привести в дом любого бродягу, ночующего на решетке метро, как Андре Люге или Франсиса Бланша. «В бане все равны! Все слеплены на один фасон! Почему же я не могу посадить их рядом за мой стол?»»

Берта Симон, сводная сестра Пиаф

Эдит Пиаф, 1948 год

Фото: Репродукция Фотохроники ТАСС

«Как-то ночью, я разбудил ее в 4 часа, чтобы дать прослушать песню, которую только что закончил, «Ты знаешь, ты — прекрасен». Она вскочила с кровати, чтобы ее послушать. Сказать, что песня была всей ее жизнью, слишком мало. Дома она была маленькой женщиной, немного сгорбленной, со слабым здоровьем. Едва она начинала петь, она становилась прекрасной, блестящей, цветущей. Мне случалось видеть, как она приходила в «Олимпию» на утреннюю репетицию, сияющая, хотя за три часа до того она была больна и чуть не умирала».

Жорж Мустаки, певец

«К фигуре своей она относилась без снисхождения и, оглядывая себя, философски замечала: «Да — не Венера. Никуда не денешься: было в употреблении!» Она часто говорила о том, что ее раздражало в своей фигуре: «Грудь висит, жопа низко, а ягодиц кот наплакал. Не первой свежести. Но для мужика это еще подарок!» И ложилась спать, довольная собой. Смеялась. Вот смех Эдит — это было что-то исключительное. Как и все, что она делала, она смеялась громче, чем все остальные».

Берта Симон

«Ее алкогольная зависимость положила конец нашей истории. Когда мы встретились, она пообещала себе бросить пить, чтобы быть меня «достойной». Я слишком поздно понял, что она тайком пила пиво в туалете. Она выходила оттуда пунцовая, чрезмерно возбужденная и агрессивная. Я наивно думал, что ей свойственны перепады настроения. В ресторане она по три раза заказывала дыню в портвейне — больше ради портвейна, а не ради дыни — а я не видел в этом ничего плохого. Не знаю, мешала ли она напитки. Она, вероятно, употребляла медикаментозные наркотики, что было частым явлением среди артистов (амфетамины, в частности «Пальфиум»)».

Жорж Мустаки

«Я пила безо всякого удовольствия: просто так! Вставала по ночам украдкой, чтобы никого не разбудить, и в ночных туфлях, накинув пальто, выбегала на улицу в поисках открытого бара. В эти периоды у меня появлялось какое-то непреодолимое желание истребить себя. Ничто не могло меня остановить. Приступы эти длились от двух до трех месяцев. Потом, когда я уже достигала самого дна пропасти и все считали меня погибшей, я вдруг находила в себе силы подняться».

Эдит Пиаф

«Для меня она была больше, чем певицей. Она была душой, зеркалом, живым отражением человеческого горя, отчаянным криком страдания, символом нашего одиночества и нашей печали».

Жан Кокто, поэт, драматург, режиссер

«Неподражаема. Она была неподражаема. У этой «Мадмуазель Противоречие» сердце было огромное, как гибралтарский утес, а в характере сочетались черты дворовой девки и Святой Терезы. Она была настоящей женщиной. Если вы входили в ее круг, то уже не могли выйти из него. Она околдовывала вас, она делала своим то, что вы сказали накануне, и, устремив на вас ясный взор своих прекрасных глаз, утверждала, что это была ее идея, и скорее отдала бы себя на растерзание, чем признала, что это не так. Поверив в то, во что решила верить, Эдит, это очаровательное торнадо, этот гений добра и зла, это скопище достоинств и недостатков, всеми силами своего маленького тела отстаивала свою правоту. До конца ее дней между нами была дружба, граничащая с влюбленностью, было братское взаимопонимание, но никогда не было постели. Я вошел в ее странное окружение однажды вечером 1946 года, и с этого момента изменилась вся моя жизнь. Как ручейки вливаются в реки, я с открытым сердцем бросился в этот бурный и влекущий поток, который не мог не взволновать молодого человека, никогда прежде не встречавшегося с личностью такого масштаба».

Шарль Азнавур, певец, актер

«Я никогда не смеюсь над теми человеческими обломками, в которые превращаются алкоголики. Я ведь слишком хорошо знаю их адские мучения. Несчастные развалины! Я сама чуть не превратилась в такую, но выкарабкалась из этой опасности».

Эдит Пиаф

Эдит Пиаф и Ив Монтан, 1946 года

Фото: DPA / ТАСС

«Канун моей смерти я предвидела в одной песне, над которой работала. И если бы я могла выбирать, то хотела бы, допев, упасть на сцене, чтобы никогда уже больше не встать. Да, в течение четырех лет я жила как животное, как безумная, для меня не существовало ничего, кроме укола, который приносил мне временное облегчение. Мои друзья видели меня с пеной на губах, цепляющуюся за спинку кровати и требующую свою дозу морфия. Они видели меня в кулисах, второпях делающую себе через юбку, через чулки укол, без которого я не могла выйти на сцену, не могла петь. И даже это, даже мое искусство — ничто в мире не могло удержать меня, мое отчаяние».

Эдит Пиаф

«Как только ей становилось лучше, она отбрасывала запреты. Лулу остерегал ее, но она возражала: «Кому нужно мое примерное поведение? И для чего? Я никогда такой не была! И мне так хочется жить!»»

Берта Симон

Фото: imago stock&people / Global Look

«У Эдит были свои пунктики: например, она могла есть одно и то же блюдо две недели подряд, пить не просыхая, а потом вообще не пить, смотреть по десять раз один и тот же спектакль или фильм, «усыновить» кого‑нибудь, проводить с этим человеком все свое время и вдруг забыть о нем и не видеться больше никогда. Эта уличная девчонка научилась знать и любить многое, она имела интуицию и очень верный вкус. Если она высказывала свое суждение или давала оценку чему‑то, то всякий раз это были афоризмы, достойные великих. Поскольку она особенно любила симфонии Бетховена в исполнении оркестра под управлением Фуртвенглера, то на день рождения я подарил ей запись симфонии, которой у нее еще не было. И тут же начался аврал: «Так, ребятки, сейчас будем слушать великое произведение. Эдди, включай проигрыватель, ты, Лулу, приглуши свет, а вы все кончайте болтать. Мы слушаем». И мы, сидя в полутьме, приготовились слушать великое произведение. Но проигрыватель, должно быть, работал не на той скорости. Через несколько минут наша дорогая Эдит зашевелилась в кресле, словно ей было неудобно сидеть, а затем бросила: «Включи свет, Лулу». Как только появилось освещение, она взяла пластинку, передала ее Лулу и произнесла, ни к кому не обращаясь: «Все-таки этот Бетховен, даже если и ошибался, то ошибался по-крупному»».

Шарль Азнавур